Стрелецкие выселки

Так, в 1617 году михайловских воинов насчитывалось более тысячи человек. Как известно, в их числе служили стрельцы, казаки и пушкари. Мы знаем это сегодня по названиям населённых пунктов. Расселялись воины слободами вокруг крепости, жалованье им не платили, из казны не потчевали. За военную службу давали лишь землю, которую дозволяли собственноручно обрабатывать. Стрелецких слобод в Михайлове было две — Старая Стрелецко-Старопашенная и Стрелецко-Зарецкая, что образовалась чуть позже за рекой. Жили в ней московские стрельцы. Сегодня слобода переквалифицировалась в улицу Московскую города Михайлов.

Между тем, когда Московское государство крепло, то его границы стремительно растекались на юг. И нужды в Михайлове как военном укреплении уже не возникало. Стрельцы, казаки, пушкари получили новый статус — государственных крестьян. Отставные вояки всё больше чувствовали связь с землёй и желали быть к ней поближе, образовывая таким образом селения вокруг Михайлова. В 1825 году и Стрелецко-Зарецкая слобода с ассимилировавшимися москвичами переселилась ближе к выделенным государем земельным участкам. Так появились Стрелецкие выселки.

И превратились люди военизированного склада ума в землевладельцев. Как заметил в «Материалах для географии и статистики Рязанской губернии» за 1860 год, собранных офицерами Генштаба, составитель книги полковник Баранович, «ничто не способствует так патриархальной чистоте нравов, как простая жизнь земледельца». «Необыкновенная простота жизни и совершенное незнание лучших её сторон, не допускает в жителях земледельческих уездов развития многих природных качеств. От этого они мало хлопочут об улучшении своего быта, терпеливо снося лишения жизни, часто очень суровой». Жилища, пища и одежда на них носят характер скучного однообразия, безвкусия, тесноты и прочих неудобств. Из этого и сложился характер земледельца — он обыкновенно неповоротлив, неловок, сбивчив в понятиях и туго объясняет себе значение вещей и предметов. Но в противовес досталось им множество нравственных достоинств. Они отличаются кротостью и тихостью нрава, прилежанием и гораздо меньше у них дурных наклонностей, чем у крестьян-промышленников.

Отмечает Баранович и сильно развитую в простом народе набожность. Пишет, что крестьянину, кажется, и не совсем понятна сущность догматов православной церкви, но «постоянный сильный страх Божий сопровождает его везде». Он удерживает его от дурных намерений, служит лучшим утешением. Отличаются земледельцы и повиновением к властям, и доверием к обществу. Крестьянин знает, что общество не обманет его, но в иных случаях жизни смотрит на многое подозрительно и недоверчиво. Семейная любовь сильна и отличается патриархальной простотою. Силы её скрыты притворной суровостью и равнодушием и не любят обнаруживать себя ни в каких проявлениях нежности. Этот недостаток гибельнее всего отражается на воспитании малолетних детей, из которых многие делаются его жертвами. Раздоры в семействах нередки и почти всегда происходят от женщин, от их мелочных интриг, соперничества и зависти. Низкая степень духовного развития даёт начало суевериям, предрассудкам, беспечности и укоренившимся во многих случаях правилам безнравственности…

Офицеры Генштаба ради «Материалов для географии и статистики» собирали сведения с 1857 по 1860 годы. Рассуждая в одном из разделов о сословии государственных крестьян, они заметили, что общий прирост народонаселения губернии из их числа составил 110% в течение 24 лет. И уверенно заявили, что государственные крестьяне составляют треть всей Рязанской губернии. На 100 душ крестьян помещичьих в то время приходилось 56 государственных.

Напомним, что из прежних служивших людей — стрельцов, пушкарей, плотников, пахотных солдат, засечных сторожей — сформировался разряд государственных крестьян под названием «однодворцы». Когда при Петре I были определены права сословий, многие из боярских детей и даже достаточные дворяне, желая избежать трудной военной службы (а к ней обязывались все дворяне), записывались в сословие однодворцев, соглашаясь наравне с крестьянами платить подушную подать. Обедневшие дворяне, которые не могли получить образования и быть полезны службе, обычно также заканчивали переходом в однодворцы. У однодворца была своя земля, которую он, в свою очередь, мог передать в наследство, но не иначе, как равному по статусу. Право это преимущества никакого не давало, а напротив, препятствовало благосостоянию.

И вообще, о делении земель между однодворцами говорили, что на пользу земледелию оно не идёт. По принятой в то время поземельной мере — четверти (полдесятины в каждом поле или полторы во всех трёх полях) — земля выдавалась по четвертям с правом передавать по наследству только однодворцам. Между тем, Указ 1731 года об обращении дворянских имений в вотчины не был направлен на однодворческие земли. И в то же время эти земли не были поставлены в разряд казённых. Такая неопределённость прав на поземельное владение однодворцев с течением времени породила множество самых запутанных вопросов. Земли, переходя по наследству, наконец, распределились между однодворцами до такой степени неравномерно, что некоторые семейства имели во владении до нескольких десятков четвертей на душу. С другой стороны, на долю некоторых не приходилось и одной. Внимание правительства неоднократно обращалось к этим вопросам: ежегодно возникало множество процессов о способах пользования однодворческими землями, возникали препятствия к специальному размежеванию чересполосных дач и беспрестанный переход дробных участков из рук в руки. Часто — по судебному решению, а ещё чаще — по желанию самих однодворцев, которым наскучила подобная неурядица, препятствовавшая правильному ведению хозяйства. В итоге четвертные земли уменьшались более чем наполовину. Некоторые семейства просили наделить их землями в других губерниях и сами отказались от права на владение прежними.

В наши дни Стрелецкие выселки в михайловских землях — это село, распластавшееся по обеим сторонам автодороги от Михайлова на Тулу. Тот путешественник, что ценит наличие величественного храма в населённом пункте, будет счастлив увидеть и это строение.