Дуплетом

Откуда в Рязани датский художник? Почему панибратское «Серёжа»? С какого перепуга тут оказался Скопин? И как допустило весь этот ералаш на своей территории такое серьёзное заведение как Музей истории молодёжного движения, в стенах которого выставка и открылась? На деле же оказалось всё проще некуда. Русский скульптор Серёжа Адамов очень не любит официоз: «Серёжей меня назвала мама, а Сергеем называют в милиции или официальных документах». Зато ему очень нравится путешествовать, Адамов вообще считает себя космополитом — Рязань, бродяжничество в Италии, жизнь в Дании, период творческого расцвета, пришедшийся на поездку в Скопин, «это всё моя родина», говорит художник, просто она не малая, как у всех, а очень большая.

А если уж в судьбе и творчестве автора столько всего странного, то и название выставки должно соответствовать. Слово «LiVe» появилось не вдруг. Это и LV — римское начертание цифры 55 (возраст Адамова), и ie — аббревиатура латинской фразы «id est» — «то есть». А «живой» — дословный перевод слова «live» с английского языка — своеобразный ответ автора на своё семилетнее творческое молчание, вызванное, по его собственному признанию, запоздалым кризисом среднего возраста. Тех, кто после такого вступления остался в своём уме и твёрдой памяти, приглашали собственно на выставку. Скульптура, керамика и фотография — всё то, чем жил художник во время своего скопинского периода.

Первым делом скульптор Адамов презентует 23 скульптурные работы, объединённые в три серии. «Внемлющие небесам», «Торсы» и «Опусы» — казалось бы, совершенно разные послания и темы в каждом цикле. Однако неизменная пластичность, мягкость и лаконичность не дробят экспозицию на чёткие отрезки, а делают серии буквальным продолжением друг друга: могучий и экспрессивный торс «Евпатий Коловрат» оттеняется меланхоличным и возвышенным «Крещением», а эффектная «Гранд Дама» будет весьма органично смотреться с опусом «17». Каменные изваяния перемежаются керамикой. Дюжина горшков и ваз выполнена древним методом — ручной лепкой жгутом. Эту технологию Адамов освоил в Скопине и буквально подсел на неё на долгое время, настолько легко укладывалась она в рамки столь любимого автором скандинавского дизайна.

Наконец, на выставке представлены две серии фоторабот Адамова. Первая — «Искусство дорожных рабочих» — уже была презентована в Рязани год назад. В объектив фотографа Адамова попал… асфальт. Абстракция дорожной разметки, изящество паутины трещин дорожного полотна, крупнозернистая текстура покрытия — замечать красоту и поэзию в самых неприметных, обыденных и индустриальных вещах — особое умение художника. Второй серией стали фотозарисовки, объединённые под общим названием «Без фокусов» — несфокусированные снимки, где чёткие линии и конкретный сюжет уступают место недомолвкам и богатству цветовых оттенков. Это как бы ответ модному нынче мнению, гласящему, что хороший снимок обязательно должен быть чётким. Адамов над этим правилом явно посмеивается. Ему вообще свойственно посмеиваться над фотографиями, особенно над своими: «Зачем я их повесил? Да нужно было чем-то стены закрыть».

Гораздо охотнее Серёжа Адамов говорит о представленном в стенах музея проекте его друга, фотохудожника Андрея Павлушина «Линии». Коллажи из фотографий, которые Павлушин сделал во время посещения творческой мастерской Адамова, украшают сегодня один из залов выставки. А другой зал украшен скульптурным портретом самого Андрея Павлушина авторства Серёжи Адамова.