«Комсомолка» нашла в Рязани родственников поэта Николая Гумилева

Существует легенда, что перед самым расстрелом прибыл приказ о помиловании Николая Гумилева. «Поэт Гумилев, выйти из строя!» — прозвучало над головами обреченных. «Здесь нет поэта Гумилева, здесь есть дворянин и офицер Гумилев», — ответил арестованный...

Честно говоря, узнав, что фамилия Гумилевых — рязанская (а если быть точнее, шиловская), мы очень удивились. Почему-то еще в школьные годы отложилось, что Николай Гумилев связан с приморским Петербургом, что именно его хмурая апрельская весна породила знаменитого поэта, путешественника и русского офицера. Оказывается, это не совсем так, и рязанская история — неотъемлемая часть судьбы покорителя Абиссинии. Пришла пора изменить привычный ход мыслей.

Собственно, для этого мы и отправились в Шиловский район. А в попутчики себе взяли CITROEN Picasso, — небольшой но очень интересный и креативный автомобиль, такой же удивляющий, как и творчество знаменитого художника.

Всю дорогу нас не покидали мысли о Гумилеве — личности, как в зеркале, отражающей в своей судьбе, всю российскую трагедию. Боль и мужество, честь... До сих пор неизвестна ни точная дата гибели, ни место захоронения Гумилева. Арестованный по обвинению в заговоре против советской власти в начале августа 1921, по общепринятой версии он был расстрелян, по другой — погиб во время предварительного заключения.

Должен был стать Пановым
— В начале восемнадцатого века в рязанской епархии служил священником некто Прокопий Гумилев, — рассказывает директор Шиловского краеведческого музея Александр Гаврилов. — Вполне возможно, что он и является основателем рода Гумилевых, ведь именно во времена Петра I происходит образование многих фамилий русских священников. В переводе с латыни Gumileus означает «смиренный».

Читатель уже догадался, что мы тем временем добрались до райцентра. В дороге наш французский «друг-художник» приятно удивил своей прытью. Вдавливаешь педаль газа в пол — и роботизированная коробка передач, словно заправский автогонщик, с пятой или даже шестой передачи спрыгивает на третью и начинает добротный разгон, переключаясь далее на запредельных шести тысячах оборотах.

Если брать логические общепринятые семейные схемы, то Николай Гумилев вовсе не должен был стать Гумилевым. Его дед по отцовской линии Яков, служивший дьячком в церкви села Желудево (сегодня — Шиловский район), всю жизнь носил фамилию Панов. Собственно, и отец Гумилева Степан должен был унаследовать именно эту фамилию, но нет...

По каким-то причинам родной брат супруги Якова Панова, в то время настоятель храма в Желудево, записывает племянников под своей фамилией — Гумилев. Можно предположить, что такое решение носило исключительно «политический» характер. Как раз в то время сложилась практика негласного закрепления приходов за священниками одной семьи. И потому все племянники-выпускники духовных семинарий (а Степан был выпускником Рязанской духовной семинарии) получили фамилию дяди-настоятеля.

Африканской охоте учился под Рязанью
Но Степан, вопреки желаниям старших, отвергает духовное служение и поступает на медицинский факультет Московского императорского университета, а после его окончания уезжает судовым врачом в Кронштадт. Однако на этом пути Гумилевых и Рязани отнюдь не расходятся.

В начале XX века отец Николая Гумилева приобретает имение под Рязанью — Березки (Рязанский район), где в 1901-1906 годах семья проводит каждое лето. О том времени известно не очень много, но по некоторым эпизодам из воспоминаний сына Николая Гумилева Ореста можно понять значимость этих дней в формировании будущей личности отца-поэта.
— Мечта сбылась: к Ильину дню отец из Спасска привез Николаю шомпольную двустволку с тонкими стволами. Как раз в это время открылась охота на уток, которых было множество по маленьким озерам. У Николая появился новый приятель Костя, сын местного священника. Ружье у Кости было уже давно, он хорошо знал окрестности, и ранним утром, когда над лугами стлались волны тумана, друзья отправлялись на охоту. Возвращались к вечеру усталые, перепачканные болотным илом, но счастливые, с подстреленными чирками и кряквами.

Далекие поездки и охота приучили Гумилева справляться не только с физическими трудностями, но с душевными переживаниями. Когда к сердцу подкатывала непонятная тоска, он заставлял себя не поддаваться этому унизительному, «женскому», как он сам определил, чувству.

Ну а мы тем временем добираемся до села Желудово с его красивой Христорождественской церковью. И конечно, можно предположить, что сюда вместе с отцом приезжал и молодой Николай Гумилев, низко поклониться нашедшим здесь упокоение бабушке и дедушке. Дикая Африка, Санкт-Петербург, Тифлис, Париж и, пожалуй, без тени сомнений к гумилевским местам теперь можно отнести и вольные луга Рязанской губернии.

Если б не было главы
Шиловская земля сегодня буквально дышит Гумилевым. Здесь и стар, и млад готовы читать его «Жирафа» или «Сахару». Так странно и совсем не типично ни для Рязанской области, ни для самого Гумилева. Ведь Николай Гумилев, прежде всего, поэт для поэтов, и никогда не был популярен у народных масс. Его не понимали, точнее — не хотели понимать. Так что же случилось с шиловцами?

Дело в том, что важным звеном популяризации имени поэта стала районная администрация. В 2010 году в райцентре был установлен бюст Николаю Гумилеву, а 2011 год был объявлен годом Гумилева на шиловской земле. Оргкомитет по планированию и подготовке мероприятий в рамках года Гумилева возглавил лично глава района Василий Фомин.
— В рамках празднования на Шиловской земле провели несколько открытых конкурсов, к 125-летию поэта устроили литературно-поэтический фестиваль «Золотое сердце России», — рассказывает Василий Михайлович. — Районной межпоселенческой библиотеке было присвоено имя Н. С. Гумилева. Совместно с Московской, Орловской и Рязанской писательскими организациями при поддержке Всероссийской писательской организации была учреждена и вручена первая премия имени Гумилева за сохранение литературных традиций. Мы работали тандемом, мощным кулаком, и именно поэтому достигли неплохих результатов.

Против «белых», против «красных»
От бывшего имения Гумилевых в Березках сегодня ничего не осталось — лишь скудная народная молва, уходящая в прошлое вместе с прежними поколениями. А ведь именно здесь юный и впечатлительный Николай пережил короткий заговорщицкий период.

В Государственном архиве Рязанской области до сих пор хранится рапорт-донос рязанскому губернатору: «Имею честь донести вашему превосходительству, что проживающий в Затишьевской волости, близ деревни Коротковой, на хуторе, называемом Березки, в имении своего отца действительного статского советника Гумилева, воспитанник Тифлисской гимназии Николай Степанович Гумилев 17 лет, бывая нередко на соседней водяной мельнице крестьянина Курапова, будучи хорошо знаком с сыном мельника Сергеем Михайловичем Кураповым, во время прогулок на велосипеде или на ружейной охоте с ним неоднократно высказывал ему, что он, Гумилев, принадлежит к тайному противоправительственному обществу, имеющему цель — возмущения простого народа против помещиков и зажиточных людей...».

Благодаря своей антиправительственной деятельности Гумилев в 1902 году попал под надзор рязанской полиции — но уже вскоре жандармы решили, что воспитанник Тифлисской гимназии не представляет никакой угрозы, сочтя его обыкновенным мечтателем. А спустя 19 лет, в 1921 году, свои претензии Гумилеву предъявили уже представители пролетариата. И это закончилось трагедией... Но нам представляется, что не был он ни «красным», ни «белым», а был он, прежде всего, настоящим человеком, идущим за своей мечтой. Со своими слабостями и недостатками, но предельно честным и искренним.

...Вот уже и везет уютный и просторный Picasso нас домой. Несмотря на высокий кузов, машину не болтает по трассе, а с небольшими дорожными ямами подвеска справляется «на пять». В тишине салона, в ушах, как какое-то откровение, так и вертятся слова директора музея Александра Гаврилова:
— Почти со стопроцентной уверенностью можно сказать, что сегодня в Рязани продолжают жить родственники Гумилева. Ведь в архивных рязанских документах фамилия Гумилев встречается и много позже описанных событий. Вполне возможно, что большинство из них уже носят другие фамилии и даже не знают о своем знаменитом родстве.